Аннотация:
"Любовь - божья кара, порочно преследующая сердца и души влюбленных даже после смерти!", - спорить тут бесполезно. Предлагаю Вашему вниманию новый юмористический рассказик, разбирающий временами непростые воспоминания из жизни одной семьи. Стоит ли весело смеяться (поверьте, есть над чем) или все же посочувствовать трудной женской доле - решать Вам, уважаемые читатели.
- Милый, ну почему ты такой невнимательный? Почему лежишь и даже не шевелишься? Ты же знаешь, как я люблю тебя. Ты мой Бог, ты - моя судьба! Ну, ответь же мне, я так устала ждать. Почему ты не такой, как раньше? Или ты меня в упор не замечаешь? Ответь же!
- Ты вспомни, когда мы познакомились? На День всех влюбленных! Ты еще тогда ухаживал за моей лучшей подругой, но вскоре бросил нас обеих. Только я не сдалась, в наглую привела к себе домой и тобою лишилась невинности. А после забеременела. Но ты был совсем не против, даже наоборот! Тебе всегда хотелось по-взрослому на свадьбе погулять. Только в первую брачную ночь ты напился и заснул. Устал, бедненький, всех моих подружек по углам лапать. Но я не расстроилась, ведь нашему мальчику уже был годик. А после были долгие годы вынужденных разлук. Тебя вечно переводили с места на место, ведь ты пять раз в тюрьме сидел. Но я и тут не сдалась. Я всегда ждала тебя, возила тебе передачи и даже почти не изменяла. Чаще одного раза в месяц. Вскоре родилась наша девочка.
Как раз после очередного залета с бывшими институтскими сокурсниками. Даже не знаю, как все тогда так быстро получилось? Но ты и тут проявил полное благородство, смирился, что это твой ребенок. Хотя в тот же период ты сидел в карцере, и мы больше года не виделись. Ты хоть это-то помнишь, как нам после всего на свидании хорошо было? Какие ты мне тогда слова говорил, как в любви клялся. А сколько было радости в постели, когда ты меня САМ, впервые, захотел? Почти без моей помощи! Даже через забор убежать вслед за мной пытался, но тебя больно избили и снова в карцер отправили. Ты помнишь, как все хорошо тогда было? Какие страсти между нами крутились?
- А свое второе освобождение помнишь? Я еще тогда администратором в "Метрополе" работала и от твоего тюремного друга беременна была. Ну, как же ты не помнишь? Ты же меня тогда с сотрясением мозга на руках в больницу принес, но на крыльце оставил. Нельзя тебе было светиться - под административным надзором был. Но нашего второго мальчика ты не бросил. "Жигана из него воспитаем, нашей он крови!" - решил ты и снова сел в тюрьму. За друга, с которым разговор как-то не заладился. Зачем ты тогда так, а? Вместе бы сейчас жили! Ну-ну, не кипятись, я же пошутила. Ты у меня хороший, заботливый, только вот совсем со мной разговаривать перестал. Ну, скажи хоть что-то, я даже на матерное согласна, только чтобы от чистого сердца. И матерное не хочешь? Ну уж, я не знаю тогда. А что?
- Ты бы хоть какое внимание проявил, молчишь как истукан. Но я все равно тебя очень люблю. А ты меня? Скажи что тоже. Как тогда, после очередного освобождения, говорил и жадно в губы целовал. А руки привычно по моим карманам шарили. Но я не огорчалась, заранее туда много рублей мелкими положила. Я тогда как раз официанткой в ресторан устроилась, ты это помнишь? Обязательно должен помнить! И младшенький наш - точная копия моего директора. Ты тогда еще квартиру его обчистил, но посадили другого. Тоже моего любовника. Все ты помнишь! И те два зуба, что мне тогда выбил, и фингал под глазом. Но ты и тогда, мой дорогой, не меньше любил, и даже еще одного ребеночка умудрился сделать. Своими собственными руками! И еще чем-то. Даже сам не понимал, как оно у тебя так легко получилось. Но я тогда сильно болела, и что-то там с родами не срослось. А какой ты внимательный был, когда меня выписывали! В аккурат перед последней твоей отсидкой. Ну, скажи, что ты меня по-прежнему любишь, как тогда любил? Даже еще сильнее, платонически!
- Ну что ты молчишь, совсем память отшибло? А мою первую пенсию помнишь? Ты уже тогда все больше пил и не воровал. Руки дрожать стали, а без них в твоей профессии - никак. Я тогда уже уборщицей в столовой подрабатывала, но ты и тогда безмерно меня любил, ревновал. Разве не помнишь, как вдребезги пьяный ворвался в подсобку и этого, второго слева, по башке пустой бутылкой съездил? Тебя чуть было не посадили, да я с участковым полюбовно договорилась. За магарыч. Какой ты у меня хороший, заботливый. А сейчас что, где ласки, нежности? Я понимаю, что возраст уже не тот, но хоть разочек, в щечку поцеловать, можно? Чего сник, стыдно стало?
- Ну да ладно, ты всегда такой скромный был, тихоня. А детки наши молодцы, все в папку пошли! Старшенький, правда, еще не освободился, но пишет, что за нами скучает. И денег на марафеты просит. И чего это они пудриться начали? Не те мужики сейчас. А ты вспомни, как одному, что мне на Первое мая улыбнулся, ухо продырявил? А потом дал червонец и говоришь: "Это тебе на сережку - для уха купишь!". Вот мы тогда глупо смеялись, я чуть с кровати не упала. А ты любил, крепко, глубоко, пока на мне не заснул. А про младшенького нашего совсем ничего не слышно. Как два года назад без вести пропал, так и все. И что это за времена настали? Не война ведь, а люди пропадают! Задолжал он кому-то, люди поговаривали. Вот его за это и... Но я не верю. Не мог он, не то воспитание. Чтобы стащить - всегда пожалуйста, но чтобы одалживать...
- Неужели ты мне ничего не хочешь сказать? Ни капельки? Ну и ладно. А доченька наша тебе привет передает. Вместе с пирожками и водочкой. На, говорит, налей папке, чтобы про нас не забывал. Не все у нее с новым мужем ладится, но ничего. Стерпится-слюбится-притрется. Ты же знаешь, как оно в жизни бывает. Ты вон, тоже меня поначалу обчистить хотел, да вовремя передумал. Не то и сел бы раньше, и жены бы такой верной в жизни не встретил. А так... Какой же ты у меня хороший, настоящий мужик. Не то, что некоторые. Ни кожи, ни рожи. А у тебя вон какая всегда была: красная, хмельная. Золотко ты мое!
- Только хворать ты в последнее время больно начал! Бледный весь, кашель безумный. Врачи говорили, что туберкулез был, результат постоянных отсидок. Оно и понятно, не бывает всегда хорошо. Мучался бедный. Только недавно успокоился. Как же ты намаялся, мой позолоченный. Но я тебя не бросила, не отказалась, как другие советовали. Ни с кем не спуталась. Да и с кем мне теперь-то, старой такой? А помнишь, как за мной все одноклассники ухлестывали? Что, совсем не помнишь? Ах, да, ты же меня тогда совсем еще не знал. Хоть в одном дворе и жили, но ты уже на "малолетке" сидел. Прости, милый, склероз проклятый, совсем замучил! Почему ты молчишь? Или я тебе уже совсем безразлична?
- Нет, не верю, вон как мне на фотографии улыбаешься. Как в тот самый раз, когда я тебе первый раз передачку в тюрьму привозила. А как твои почки, камни не тревожат? Ну да, совсем я забывчивая стала. Теперь тебя только земля тревожит! Не холодно тебе там, одному? За мной не скучаешь? Нет? Ну, скажи хоть слово, ты же у меня один - единственный на всем белом свете и остался....